Время пришло. Под покровом ночи наши эстонцы заняли свои позиции, последовали за другими частями дивизии, за теми, кто уже находится в бою. Теперь и они стали частью той живой цепи из человеческих тел, которую вот уже несколько дней атакуют советские войска. Это было то сражение, которого с волнением ждали молодые эстонские добровольцы и в котором батальон «Нарва» получил свое боевое крещение. Вокруг него полыхала битва, словно кипящее море огня.

Наступает ночь. Утром батальон моторизованной дивизии СС «Викинг» выступил для атаки и ударил по врагу.

В огне странного фейерверка битва продолжается до глубокой темноты.

Иван кружит, как огромная летучая мышь, над позициями, вывешивает светящиеся бомбы на парашютах, словно огромные звезды в ночи, и сбрасывает свой бомбовый груз. Кажется, будто он лопатой скидывает их за борт — время от времени артиллерия заходится беспокоящим огнем, трещит пулемет. Эта ночь дышит напряженным ожиданием. На горизонте низко повисла желтая луна. Собирается гроза.

Постовой у командного пункта напевает маленькую эстонскую народную песню «Куи тоаксид са, куис мулле олед армес…» — «Знаешь ли ты, как сильно я тебя люблю?».

День первый

С первым робким проблеском света на востоке начинается дуэль батарей, клокочут гранатометы. Когда солнце встает со стороны Донца, на соседнем участке уже творится сущий ад.

Эстонцы ждут.

Около одиннадцати внезапно открывается артиллерийский огонь и в течение нескольких минут бьет по позициям батальона. Сквозь чад взрывов солдаты у противотанковой пушки и в пулеметных гнездах видят подкрадывающиеся танки — шесть, девять, десять…

Теперь главное — выдержать нервное напряжение и вспомнить все, чему учился.

Вот они подошли ближе. Тут и там один из танков останавливается и открывает огонь — и через несколько секунд он превращается в пылающую, разнесенную противотанковой пушкой развалину, раскаленный гроб своего экипажа. Вот уже четыре великана лежат перед проволочными заграждениями. Но шесть других прокатились по окопам гренадеров. Теперь должно стать ясным, что за дух живет в солдатах батальона, многие из которых сегодня впервые оказались под огнем. Устоит ли «Нарва»?

В окопах уже сидят наготове истребители танков. Словно охотники, подпускают они к себе хищника, впечатывают свои магнитные мины в уязвимые места. Острые языки пламени вздымаются к небу.

Один из танков прорвался дальше всех и уже грохочет мимо командного пункта батальона. Командир сам подносит магнитный подрывной заряд, противотанковая пушка разделывается с чудовищем. Между тем советские батальоны несут большие потери у засеки от пулеметного огня.

«Нарва» стоит!

Бой прекращается на какой-то час — небольшой срок, чтобы спасти раненых и пополнить боеприпасы.

В 13.15 накатывает новая волна, с ней — снова восемь или десять Т-34. Двоих из них сразу сбивает противотанковая пушка, остальные прорываются. Вновь начинается охота на каждого, бой человека и танка. Молодые эстонцы больше не боятся этих гремящих стальных колоссов, прыгают под них, словно одержимые боем. Где еще один? Где что-то еще движется? Сюда подрывные заряды! За-ря-ды!

«Танковая атака продолжается, ситуация полностью под нашим контролем. Срочно нужны подрывные заряды», — сообщает «Нарва» в 14 часов в дивизию. Однако свежий советский ударный полк развернулся перед нашими позициями и прервал атаку.

«Нарва» стоит.

Тридцать минут спустя противник снова начинает наступать. Он бросает в бой двадцать танков и полк пехоты, огонь его многоствольных орудий превращается в целую бурю. В этот раз эстонцы должны быть раздавлены, опрокинуты, смяты. Вот уже несколько тяжелых противотанковых пушек вышли из строя, боеприпасы кончаются. Солдаты потеряли счет времени и живут лишь этой изнуряющей смертельной битвой, которая требует от них полной отдачи. Люди сражаются с машинами, фронт сотрясается. «Сильная танковая атака продолжается. Вышло из строя еще одно противотанковое орудие. Нехватка боеприпасов в 5 и 7,5 см, подвоз через X невозможен из-за танкового обстрела. Уничтожено от десяти до четырнадцати танков», — сообщает «Нарва». Четырнадцать танков! Знаете ли вы, что это такое? Какое мужество, какая простая, чистая отвага скрывается за этими словами?