Целый батальон лежит в окопах и наблюдает неравный бой. Сотни биноклей направлены на товарищей… Как долго сумеют они продержаться?

И тут падает первый стрелок… Затаив дыхание, наблюдаем мы смену стрелков. Наконец, в том окопе снова вспыхивает бой. Но вокруг воздух становится желтым и серым от огненных столбов. Все возможное оружие русские направили против маленькой группы. Все клокочет и ревет, гудит и грохочет. Сколько еще, спрашиваем мы себя. Напряжение становится невыносимым… У одного рука хватается за ложе винтовки, у другого нетерпеливо дергает пулеметную ленту.

Осталось еще только несколько минут, и с теми несколькими солдатами там будет покончено…

Оба пулемета все еще стучат, но и враг все сильнее надвигается на нас. Русские вот-вот доберутся до фланга группы… И мы должны смотреть на это? Даже если атака на нашем участке провалится, неужели можно просто так дать пристрелить наших товарищей, которые там так отважно сражаются за нас?

Сегодня никто не помнит, как это получилось. Приказа не было — одним махом весь батальон выскочил из укрытия, примкнув штыки, и помчался через поле, наперегонки со смертью. Мы стреляли с бедра, бросали далеко вперед ручные гранаты и стреляли, стреляли… Во главе нашей 11-й роты, без каски — оберштурмфюрер Кумпф Его светлые волосы сверкали на солнце, так что мы могли различить его издалека. У 10-й — штабсшарфюрер, и что за старшина! Он бежал с автоматом и, стреляя на бегу, был впереди всех.

Из тысячи глоток раздавалось над полем: «Ура! Ура!» А враг? Враг не выдержал и минуты нашей атаки. Он бросил оружие и бежал, бежал — обратно в деревню, через деревню и дальше. В наши руки попала гора боеприпасов — пять грузовиков, заполненных гранатометами, пулеметами и винтовками…

Мы же сражались за большее: за наших товарищей…

(Материал рот пропаганды СС)

Генерал-фельдмаршал [Эрих] фон Манштейн в январе 1951 года опубликовал короткое описание зимнего похода 1942/43 года в «Европейских письмах» барона фон Штауффенберга. Эти заметки были написаны из высоких побуждений. Описание хода боев 4-й танковой армии, в которую входил Танковый корпус СС, начиная с боев у Павлограда, очень похоже на то, что приведено в этой книге. В заключение генерал-фельдмаршал пишет: «Бои закончились 1 марта тем, что 6-я русская армия, группа Попова и 1 — я гвардейская армия были полностью разгромлены. Трофеи в этом сражении составили 615 танков, 400 орудий, 600 противотанковых орудий.

В последующей битве за Харьков 14 марта снова были разбиты несколько вражеских танковых корпусов, один кавалерийский корпус, большое количество стрелковых дивизий. Попытка русских, начатая прорывом по обе стороны Сталинграда 20 ноября 1942 года и продолженная разгромом сначала итальянской армии в декабре, а потом венгерской в январе, целью которой было окружение всего южного фланга немецкой армии у Азовского моря, провалилась».

Высказывания [генерала пехоты Курта] фон Типпельскирха в его «Истории Второй мировой войны» (раздел VII, 2), а также другие публикации о Харьковском сражении 1943 года вызывают необходимость сделать следующее пояснение. Типпельскирх ограничивается только описанием действий армий, корпуса он упоминает лишь в виде исключения. Танковый корпус СС, сыгравший в битве решающую роль, стоил бы подробного упоминания. Адольф Гитлер, который 17 февраля находился в штабквартире Манштейна, очевидно, представлял себе, что главные силы Танкового корпуса СС и корпуса Рауса (прежде — Крамера) должны были бы допустить свое окружение в Харькове, после того как фронтальная оборона уже была невозможна. Таким образом, оказались бы связанными большие силы Красной Армии. Деблокирование Харькова тогда должно было бы повлиять на наступление с юга. Подобные стратегические мысли Гитлера почти никогда не приводили ни к чему хорошему, по крайней мере в Сталинграде. Самовольное оставление Харькова, обусловленное чувством ответственности, вопреки повторяющимся приказам Адольфа Гитлера, нельзя называть «паническим бегством», хотя у Адольфа Гитлера и были все основания, чтобы не заострять внимания общественности на непослушании Танкового корпуса СС.

Какими силами тогда Манштейн смог бы вести свое наступление между Доном и Днепром? 4-я танковая армия [генерал-полковника Германа] Гота тогда состояла бы в основном из XLVIII танкового корпуса. У нее за плечами было тяжелое отступление после отвлекающего удара на Сталинград. Кроме нее, в распоряжении Манштейна находились — насколько я могу судить — свежая 15-я пехотная дивизия и, в лучшем случае, части 1-й танковой армии (дивизия СС «Викинг»). Главные силы 1-й танковой армии были брошены на Миус, куда вскоре должен был быть отведен и «Викинг».

Таким образом, существенным было то, что вновь сформированный из испытанных дивизий Танковый корпус СС оказался свободен для того, чтобы наступлением от Краснограда на юг совместно с «Рейхом» и «Мертвой головой» пробивать путь к танковой армии Гота, в то время как «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» удерживал линию обороны на правом фланге армейской группы «Кемпф» (прежде — «Ланц»). Эти бои были не из легких! Только после них Манштейн получил плацдарм для осуществления своего масштабного плана. Во время проведения этой операции корпус СС, причем в одиночку, снова взял Харьков.