Поездка Генриха в Рим была важным событием. От нее ожидали большого влияния на церковные дела, давно находившиеся в критическом состоянии. С одной стороны, духовенство сознавало свою громадную силу и высокое назначение. Однако оно чудовищным образом преувеличивало его и доводило до крайности почитание и боготворение патронов и святых, основателей любой церкви, монастыря и епархии, прибегая для прославления этих угодников к нелепым чудесам и грубо подтасованной лжи. Немало зла причинял и промышлявший этим нищий сброд, над которым производились у могилы какого-нибудь святого достаточно искусно инсценированные чудесные исцеления, причем очевидный обман не колебал веры в подобные чудеса. Поручение светских дел духовным лицам, что вошло в обычай при последних царствованиях, только подняло их значение и дало им в то же время возможность завершить иерархическую организацию и сделать себя необходимыми. Такие благоприятные условия позволили им увеличить владения, никогда не дававшие такого дохода под их управлением. С другой стороны, этим богатствам постоянно угрожала ненасытная алчность великих и полувеликих мирян, что издавна заставляло духовенство изыскивать средства для отвращения беды, что заключалось в отдаче церкви или монастыря под покровительство могущественного лица, способного защитить духовные имущества от насилия других могущественных лиц. Такой мирской опекун был необходим, поскольку значительная часть законов не допускала духовных лиц к светскому управлению. Но часто такой опекун становился источником угнетения, во всяком случае, он предлагал свои услуги не даром. Он взимал свой процент, свою часть дохода, у него были сыновья и дочери, которые, пока они не были пристроены, спокойно содержались за счет церковных средств и угодий. Таким образом, в жизнь духовенства все шире вторгался мирской элемент, которому и так уже настежь были открыты двери. Здравые умы с прискорбием взирали на грубое насилие, наглое лукавство, бражничанье, разврат, столь резко противоречащие предписаниям церковной нравственности, требовавшей почти невозможного самоотречения, полного умерщвления человеческого естества и истязания плоти.

Виночерпии и группа музыкантов.

Из pукопией ХШ в. Париж. Национальная библиотека.

Чудовищным злом, наиболее бросавшимся в глаза и непосредственно ощущаемым всеми, было непрерывное кровопролитие, вечные распри, противные христианской любви и сопровождаемые всевозможными бедствиями и злодействами. Обычай «судебных поединков» доказывает, как присуща еще была человечеству первобытная дикость с решением всех вопросов грубой силой, с девизом «кровь за кровь», со всеми ее ужасами. Один епископ свидетельствует, что в течение одного года в его округе в таких поединках пало не менее 35 человек. Широко распространившееся мнение о скором светопреставлении вызвало сильный подъем религиозного настроения. Однако устрашавший всех 1000-й год прошел, не вызвав падения небесного огня на землю, и все продолжали грешить. Реальные бедствия породили мысль о блаженном умиротворении всего христианского мира. Эта мысль о «мире Господнем» возникла именно там, где господствовали чувственность и наслаждение земными благами — в Южной Франции. Постоянные неурожаи 1028–1030 гг. вызвали страшный голод. Во многих местах народ питался только кореньями, травой, глиной; на проезжавших нападали, убивали их и съедали; сложность сообщения затрудняла доставление помощи. Благотворительности духовенства, раздачи милостыни и монастырских народных трапез было недостаточно для борьбы со страшным бедствием. Ужасные дожди прекратились лишь в 1031 г., оживив надежду на будущее.

Подобное настроение — самое плодотворное для человеческих дел: мысль о только что пережитом бедствии и сладостное ощущение возврата к жизни слились воедино. Они внушили духовному сословию возвышенную мечту о насаждении вечного мира. Этот христиански-идеалистический порыв объял Францию и распространился по всей Европе. Соборы обсудили прекрасную грезу и постановили учредить «мир Господень». Господство этой идеи некоторое время было так сильно, что общественное мнение принуждало даже несогласных с ней принимать ее и покоряться тому, что требовалось от них именем Божьим. Но когда за голодным периодом последовало несколько урожайных годов, люди поняли, что прекрасная мысль неосуществима. Желательно было спасти хотя бы ее часть: вместо мира Господня установить перемирие Господне — «Treuga Dei». По-видимому, и это практическое видоизменение возвышенной идеи возникло прежде всего в Аквитании. Благодаря соглашению епископов с мирской знатью в 1040 г. было решено, что всякие распри должны приостанавливаться на время от вечера среды до утра понедельника. За нарушение этого правила, освященного народным обычаем, назначались церковные епитимий и мирские кары. Конрад сочувственно относился к этой мысли, а Генрих III постарался по возможности ввести его в своих владениях, по крайней мере в Бургундии «Treuga Dei» была принята. Самым ранним документом такого многознаменательного прогрессивного движения служит послание аббата Одилона Клюнийского и других бургундских епископов из Арля, Авиньона и Ниццы, написанное ими от имени всего галльского духовенства в виде обращения к итальянскому духовенству в 1041 г.