Таким образом военный конфликт обратился в конституционный. Он захватил интересы всей страны и заставил ее пережить страшно тяжелое, безотрадное время, угрожавшее разрушить весь строй народной жизни. Новая сессия в январе 1863 года, еще более ухудшила положение дел: король не принял депутатов от Нижней палаты, а правительство не обращало внимания на их речи. Противоречия их поведения с горячим польским вопросом Бисмарк презрительно не замечал, так как оно было недостаточно доказательно и ему не хотелось углубляться в этот вопрос. Самые умные из членов этой партии, против своей воли, должны были признать, что противника их (короля прусского) нелегко побороть; да и вообще во всей остальной Германии в этом скоро все убедились. Та форма, в которой выразилось его назидание курфюрсту Гессенскому, что «государственные требования в большой стране не имеют ничего общего с деспотическими прихотями незначительного принца» — достаточно доказала населению, что с консервативным правительством в Пруссии нельзя было шутить. Еще раз сессия была распущена без определенного результата: все-таки в финансовых законах соглашения не были достигнуты. Высшей же степени своего разгара достигла эта злополучная борьба приказом от 1 июня 1863 года. Он опирался на статью закона, в которой говорилось, что в случаях настоятельной надобности допускаются правительственные распоряжения, имеющие силу закона, пока не соберутся обе палаты; приказом же 1 июня, по образцу французской системы порядков печати, свобода печати была подвергнута предостережениям и запрещениям. Все это время Пруссия чувствовала себя под гнетом правительства, тем более, что приказ этот шел вразрез с законом. Даже и те немногие друзья, какие были у Пруссии в южногерманских государствах и которые во все времена возлагали на нее непоколебимые надежды, теперь начали колебаться. Но эти худшие из худших времен скоро для Пруссии миновали, и на этот раз спасение пришло к ней из Австрии.