Победы 1806–1807 годов и славный Тильзитский мир доставили торжествующей Франции ту славу и ту возможность самоупоения, которыми наиболее удовлетворяется человеческое самолюбие, — в особенности же присущее французской нации. Более того, эти победы дали Наполеону средство добавить к тому, что теперь называется его «системой», множество отдельных выдающихся деятелей, а посредством основанной им «Военной кассы» даже целый класс, или касту, и он хорошо понимал, чем при этом руководствовались люди, ибо сам давно потерял веру в чистоту людских помыслов, если когда-либо и верил в нее. Нечего и говорить, какой фимиам лести воскуривался победоносному и всемогущему деспоту при его возвращении в Сен-Клу 27 июля. Он, со своей стороны, скрепил общественные устои выросшего из великой революции государства, создав вновь дворянские титулы (закон 1 мая 1808 г.), с правом их наследования через учреждение майоратов. Снова появились сановники, князья, герцоги, графы, бароны, кавалеры; в течение лета 1808 года многие были удостоены этих почестей. Военные или дипломатические победы обеспечивали готовый титул для генералов и дипломатов; появились новые гербы, новые ливреи.

Однако среди этого великолепия народные массы утрачивали жалкие остатки своей свободы. О действительном народном представительстве не было уже и речи. Еще в августе 1807 года было уничтожено нечто, напоминавшее о нем, трибунат, а в октябре стерлись и последние следы независимости судебного сословия посредством перемещений и замещений в духе господствующей системы, что было названо «очищением», в духе неподражаемого искусства французов давать красивые названия самым неблаговидным приемам.

По новой теории только император был представителем нации, и нельзя отрицать, что такой род правления в руках человека, обладавшего изумительно ясным и проницательным умом, при непреклонной, вполне сознательной воле, творил чудеса: во всех областях административного управления и государственного хозяйства им было создано много полезного, великого, достойного удивления. В вассальных государствах, особенно в Италии, также было проведено множество улучшений. Но в жертву этой централизации была принесена свобода, которая одна облагораживает материальные успехи и создает истинную жизнь. Самой характерной чертой этой системы служило, может быть, основание императорского университета (17 марта 1808 г.), подчинявшее, в известной степени, даже и знания установленному порядку, делая их слугой исключительно соображений целесообразности и доступных подкупу: каждое лицо, желавшее преподавать хотя бы только грамоту, должно было испрашивать на то разрешения у Парижского императорского университета.