На главном направлении военных действий крепость Данциг была ближайшей целью Наполеона. С марта ее окружили 20 000 человек баденцев и саксонцев, кроме французов. В то время (апрель) Александр и прусская королевская чета укрепили свою дружбу свиданием в Мемеле. Вместо Цастрова управление принял Гарденберг. При договоре в Бартенштейне (26 апреля), где присутствовали и британские и шведские уполномоченные, был возобновлен русско-прусский военный союз, на основании очень обширной оптимистической европейской программы. Англия и Швеция также примкнули и надеялись на возобновление союза с Австрией. В сущности, дела были не слишком обнадеживающие. Для русских, особенно для их полководцев, война представлялась нежелательной; по их совершенно справедливому мнению, она велась не в интересах России, а по личной дружбе царя с прусским королем. С другой стороны, в прусском лагере были недовольны русскими военными действиями, хотя русские в данное время выносили на своих плечах всю тягость борьбы с Наполеоном и вели ее стойко и твердо. «Что ни приказывай благородный Александр, ничего не будет сделано», — ворчали пруссаки.

Попытка выручить Данциг во второй половине мая не удалась; 26-го город был сдан комендантом Калькрейтом, мужественно державшимся там до последней возможности. Он предлагал те же условия французскому полководцу, маршалу Лефевру, на которых он сам, Калькрейт в 1793 году выпустил французский гарнизон из Майнца. Так и было условлено. 12 000 человек вышли из крепости с музыкой, с развевающимися знаменами, с оружием и обозом. А между тем Наполеон снова дополнил свою армию до 200 000 человек и готовился к новым битвам.

Большое сражение при Гейльсберге на Алле (10 июня) оказалось вполне успешнным для русских. Они удержали свою позицию и потери французов были гораздо чувствительнее, чем с русской стороны. Но Бенниг-сен, больной и истощенный тяжкими усилиями, все же отодвинул свою далеко уступавшую в численности французской армию к Фридланду, и тут, четыре дня спустя, 14 июня, произошло сражение, положившее конец войне. Когда подошли все подкрепления, часов в пять пополудни, Наполеон повел наступление; жертв с обеих сторон было множество — новые гекатомбы, по крайней мере 10 000 человек с каждой стороны, русские потерпели серьезное поражение, хотя и вышли из него с честью, и Наполеону не удалось привести русскую армию в окончательное расстройство. Сам утомленный упорными битвами, он даже не преследовал побежденного неприятеля с обычной энергией. Прикрывая свое отступление войсками Багратиона и казаками Платова, Беннигсен двинулся к Неману и Тильзиту. 6-го (18 июня) русские войска перешли за Неман и сожгли мост. В тот же день Мюрат занял Тильзит.

Последствием Фридландского поражения было то, что вся Пруссия, от Везера до Немана, кроме Кольберга (обороняемого известным Гнейзенау), Пиллау и Грауденца, оказались в руках Наполеона. Учитывая это, 12 июня было заключено перемирие, за которым вскоре последовал Тильзитский мир; но, из уважения к истине, следует упомянуть, что и перемирие, и Тильзитский мир были заключены вовсе не вследствие бедственного положения русской армии (которая очень быстро оправилась от Фридландского погрома и пополнилась двумя свежими дивизиями), а по другим, чисто политическим причинам: потому, что союзные державы бездействовали в войне, которую император Александр вел для блага Европы.

25 июня съехались оба императора — Наполеон и Александр — в Тильзите, в павильоне, построенном на реке, на двух связанных судах. Они свиделись без свидетелей; об их свидании и переговорах нет достоверных сведений; следствия этого свидания ясно видны из русской политики последующих лет. Наполеону удалось, при своем изумительном знании людей, повлиять на юного русского царя, которому было тогда всего 28 лет. Он сумел убедить его, что Россия и Франция вместе — державы-руководительницы целого полушария; что у них один общий враг — англичане; особенно польстил он русскому честолюбию, коснувшись завоеваний и приобретений на счет Турецкой империи, с которой возобновлена была война с 1806 года.

На другой день при свидании присутствовал и Фридрих Вильгельм, и всем было ясно, что Пруссия будет жертвой искупления за всех; притворяться, разыгрывать покорного будущего союзника и друга, было не сродни честному, неловкому, застенчивому человеку, да и относительно такого человека, как Наполеон, почти бесполезно. Мысль пригласить королеву Луизу для смягчения бессердечного деспота была несчастной мыслью. Эта благородная женщина принесла эту жертву и со своей стороны уговаривала победителя. Она была вынуждена, как рассказывают, принять розу из его рук. Предварительным условием мира поставлено было удаление Гарденберга, и в этом нельзя было отказать. 7-го, четыре дня спустя, был заключен мир в Тильзите между Францией и Россией; 9-го — между Францией и Пруссией. В 4-й статье нового договора было утонченное, в таком документе едва ли слыханное издевательство — можно сказать, школьничество: «Из уважения к императору Всероссийскому (de toutes les Russies), император Наполеон соглашается отдать королю Прусскому нижепоименованные покоренные владения».