Все в этот период египетской истории начало развиваться — искусства, вызванные роскошью, наблюдательные и опытные науки. Для развития искусства, в высшем значении этого слова, местные условия не были благоприятны. Искусство было подчинено религии, поэтому держалось определенных, выработанных форм, и, не развиваясь, оставалось неподвижным. Жизнь же высших классов допускала известного рода тонкость и изящество вкуса: видно изображение домов с галереями, дач с аллеями, беседками, бассейнами, цветниками, повозками, носилками и гондолами; на тех же изображениях видна игра в мяч, в шашки, танцы, музыкальные инструменты; многочисленные храмы — в тесной связи со школами; есть основание думать, что не было недостатка и в литературе, по-своему богатой.

Внутренний двор в доме богатого египтянина (около 1400 г. до н. э.)

Варианты головных уборов египетской царицы.

Элементы египетской декоративной росписи.

В руках жрецов находились 42 священные книги, среди которых были и медицинские. Искусство врачевания в Египте было особенно развито, преимущественно славились врачи-окулисты, столь необходимые в стране, где воспаление глаз — явление обыкновенное. Среди целительных средств не последнее место занимали заклинания злых духов.

Египетские камни-жертвенники.

Религиозные воззрения в этот период развиты сильнее, чем в предшествующие; даже Египет не был избавлен от религиозных войн. Один из царей 18-й династии, Аменхотеп IV (Эхнатон) увлекся пристрастием к новому культу — одному из многих местных культов, существовавших рядом с преобладающим поклонением богу солнца. Общая сокровищница поэтических сказаний человечества пополнилась из египетских религиозных верований мифом об Осирисе и Исиде, который служит выражением своеобразных условий местной жизни. Миф заключается в том, что женское и мужское благодетельные божества подвергаются преследованиям божества губительного, Сета, олицетворяющего жгучий ветер пустыни. Осирис от него погибает, а Исида, глубоко опечаленная, ищет его труп… Но Осирис оставляет по себе сына и мстителя, Гора, а сам воскресает для новой жизни. Подобный миф, изображающий в лицах очевидное для всех и в то же время таинственное чередование обычных явлений природы — в более или менее измененной форме встречается у всех народов. Была у египтян и светская литература: и у них были свои поэты! Один из них, Пентаур, в замечательно восторженном произведении восхвалял своего государя, Рамсеса II, за личную храбрость, выказанную им в критическую минуту его упорной борьбы с хеттами. Наглядно и горячо поэт передает весь ужас этой минуты: фараон попал в засаду, «и ни один из подвластных ему князей, ни один из его тысяченачальников или военачальников и витязей — не был при нем»; но он призывает своего отца, бога Амона, который значит более, нежели 100 тысяч воинов — и побеждает! Тогда враги падают перед ним ниц и восклицают: «Баал вселился во все части его тела — он не простой смертный!» — и они молят его оставить им хотя бы дыхание жизни.